Любовь, сексуальность и матриархат: о гендере - Эрих Зелигманн Фромм

мужчин эти качества сродни самолюбованию и нарциссизму), а фигура матери переосмысляется в пользу сентиментальности и признания слабости. Вместо той материнской любви, что ценна сама по себе, обращена не только к собственному ребенку, но к детям в целом и к людям вообще, образ матери сегодня олицетворяет специфически буржуазное чувство собственности. Такое изменение восприятия материнской фигуры отражает социально обусловленные нарушения отношений матери и ребенка – со стороны обоих. Другим следствием этих нарушений, равно как и проявлением эдипова комплекса, выступает установка, при которой потребность в материнской любви подменяется желанием стать защитником матери: женщину-мать «лелеют» и «оберегают», «заботятся» о ней как о «самом дорогом». Сама мать лишается функции оберегания, зато ее надлежит защищать и сохранять ее «чистоту». Эта реакция на разрушение первоначальных отношений с матерью также распространяется на символы, представляющие материнскую фигуру (страна, народ, земля и пр.), она играет немаловажную роль в предельно патрицентричных идеологиях наших дней. Мать со своими психологическими аналогами не исчезает, нет, но ее функция изменяется: защитница сделалась той, кто нуждается в защите. Вот объяснение текущему положению женщин в нашем обществе.

Подводя промежуточный итог, скажем, что патрицентричному типу свойственен комплекс, в котором преобладают строгое Сверх-Я, чувство вины, покорность отцовскому авторитету, жажда власти над теми, кто слабее, принятие страданий как кары за собственную вину и разрушенное счастье. С другой стороны, матрицентричный комплекс характеризуется оптимистической верой в безусловную материнскую любовь, слабым осознанием вины и ослабленным Сверх-Я при стремлении к обретению счастья и наслаждения – наряду с идеальными представлениями о подлинно материнских качествах, таких как сострадание и любовь к слабым и нуждающимся.

Будет нелишним отметить, что патрицентричному типу соответствуют «анальный» и «компульсивный» характеры аналитической психологии, тогда как матрицентричному типу – характер «оральный». Однако не следует путать последний с орально-садистским характером, который можно назвать «паразитическим» и который выделяется тем, что хочет только брать, но не отдавать. Этот характер откликается на неисполнение своих желаний гневом, а не грустью, как у матрицентричного типа.

При этом, несмотря на указанные соответствия, имеется важнейшее различие между формированием характера на прегенитальной стадии и тем процессом, что описывался выше. Прегенитальная фиксация на оральном или анальном находится в принципиальном противоречии со зрелым «генитальным» характером. А вот стремление доминировать над объектом чувств не противоречит генитальному характеру. Матрицентричный тип вполне может быть оральным, закрепленным на прегенитальной стадии; тогда он более или менее пассивен, зависим и нуждается в помощи. Также он может быть и генитальным, то есть психически зрелым, активным, раскованным, не склонным к невротичности. В нашем случае мы вправе пренебречь этой разницей в зрелости, значимы лишь «оттенки» самих характерных структур. Более подробное объяснение, конечно, должно учитывать различия между генитальными и прегенитальными признаками в рамках патрицентричной и матрицентричной структур, но за недостатком места такое обсуждение аналитических категорий здесь невозможно (см. Райх 1933); однако нужно прибавить, что типизация, которая принимает во внимание не «эрогенные зоны» и не клиническую симптоматику, а тип объектных отношений, открывает плодотворные возможности, в первую очередь для социальных исследований. Внимательный читатель не преминет заметить, что мы не рассматриваем взаимосвязь наших типов с типами шизотимическим и циклотимическим (Кречмер), интегрированным и дезинтегрированным (Йенш), интровертным и экстравертным (Юнг)[32].

Оба типа, патрицентричный и матрицентричный, проявляются, надо полагать, во всяком обществе (главным образом благодаря индивидуальной семейной констелляции, которая оформляется в детстве), однако кажется, что преобладание конкретного типа характерно для отдельных социальных формаций. Патрицентричный тип, по всей вероятности, господствует в буржуазном протестантском обществе, тогда как матрицентричный занимает ведущее положение в средневековом католицизме и на юге Европы.

Это замечание подводит нас к проблеме, которую плодотворно разрабатывал Макс Вебер: речь о связи буржуазного капиталистического общества с протестантизмом и его производными, а также о влиянии католицизма на экономическое развитие католических стран. Несмотря на все возражения, выдвигавшиеся против утверждений Вебера в научной литературе и публицистике, установление этой связи послужит, несомненно, на благо науки. Макс Вебер рассматривает эту проблему с точки зрения психологии сознания. Однако к ясному пониманию указанной связи возможно прийти лишь при анализе структуры влечений, этой основы буржуазного капиталистического духа (kapitalistisch-bürgerlichen Geistes) и духа протестантизма. Тут необходимо выяснить, какую роль в этой структуре влечений играют патрицентричный и матрицентричный комплексы.

Католицизм обнажает множество патрицентричных черт в своем Боге Отце (мужчине), а также в своей мужской священнической иерархии, но и матрицентричный комплекс в этой религии тоже присутствует. Милосердная Пресвятая Богородица и сама церковь – это психологические представления о Великой Матери, исторгающей детей из своего чрева и принимающей их обратно в свое лоно; вдобавок некоторые материнские черты могут приписываться, пусть бессознательно, и самому Господу. Отдельно взятый «сын церкви» может не сомневаться в любви матери-церкви, пока остается ее ребенком или когда возвращается в ее лоно. Это «усыновление» принимает форму таинства; моральные требования, конечно же, важны, однако индивидууму фактически гарантируется, что он, при всей необходимости блюсти общественную мораль, удостоится любви вне зависимости от этой морали. Католицизм в немалой степени порождает чувство вины и потворствует его развитию, но одновременно предлагает способы от него избавиться: придется пестовать в себе аффективную привязанность к церкви и ее служителям.

Протестантизм радикально искореняет матрицентричные признаки в христианстве. Материнские аналоги (фигура Пресвятой Богородицы и сама церковь) и материнские черты Божества исчезают. Согласно богословской доктрине Лютера, зрелые люди должны сомневаться в том, что их любят, и даже впадать в отчаяние; единственное лекарство против сомнения и отчаяния – вера.

С психологической точки зрения сам Лютер принадлежал к патрицентричному типу личности. Его жизни было присуще амбивалентное отношение к отцу; оно выражалось в том, что он неизменно находил вблизи себя отцовскую фигуру, которой восхищался и которую искренне любил, но рядом с нею тут же возникала другая, которую он ненавидел и против которой бунтовал. Он едва ли осознавал удовольствие от жизни и от культуры, в которой удовольствие играет главнейшую роль, и был одним из наиболее ярых ее ненавистников. По складу характера он относился к обсессивно-компульсивному гомосексуальному типу; отсюда, конечно, не следует, что он был обсессивно-компульсивным невротиком или гомосексуалистом в клиническом смысле. В полной мере значение «оправдания верой» возможно понять только при изучении навязчивых невротических сомнений и мыслительного механизма невротика.

Попытка Лютера исцелить сомнение верой была признана недостаточной в кальвинизме и во многих других протестантских движениях; ее сочли нужным дополнить обязанностью исполнять долг, «аскезой в миру» и потребностью добиваться «успеха» в общественной жизни, в чем усматривалось важнейшее, если не единственное доказательство божественной любви и благодати.

Что касается иудейской религии, для нее показательно двойственное отношение к проблеме, которая нас интересует. Эта религия сохранила в себе немало следов реакции на матрицентричные